Главный вход >> >>> Аналитические статьи >> Платон, Аристотель и стратегии познания

Платон, Аристотель и стратегии познания

Яков Фельдман

Платон

Платон – первый (из известных нам писателей) отфиксировал различие между конкретными вещами и абстрактными формами. С абстрактными формами работали и до него, например в школе Пифагорейцев. Но текстов этой школы у нас нет.

Действительно, форма шара есть нечто отличное от всех шаров существующих. У нее есть свои особые свойства. Например, объем шара вычисляется по формуле V=(4/3)*p*R*R*R, а площадь поверхности S= 4*p*R*R. И какие бы конкретные шары мы не указали, формулы эти были верны до рождения первого из этих шаров и останутся верны после гибели последнего из них.

Платон формулирует это так: вещи существуют временно, формы вещей (идеи вещей) – вечно, до и после и независимо от вещей. Где? В душе мира. Как появляются конкретные вещи? Душа мира творит их по образу их форм. Здесь очевидная аналогия с мастерством, разумом и душой человека. Нас конечно не устраивает этот слишком простой ответ, мы легко узнаем в нем логические операции «антропоморфную интерпретацию» и «схоластическую абстракцию» (cvjnhb cnfnm.). Это – псевдоответы. Правильные ответы:

1. Где? Нигде, ибо нет этому места. Но существование и без места имеет смысл.
2. Как появляются вещи? Каждая по своим законам и надо изучать эти законы всякий раз заново.

Но нас интересует, только первая часть: : вещи существуют временно, формы вещей (идеи вещей) – вечно, до и после и независимо от вещей

Аристотель

По Аристотелю вещи первичны, формы вещей вторичны. Это мы извлекаем формы вещей из самих вещей и храним их в пределах своего разума.

Заметим, что

1. мнения Аристотеля и Платона противоположны, взаимоисключающие и (по-видимому) составляют полную группу событий. То есть верно из двух одно и только одно.
2. Мнение Аристотеля ложно, мнение Платона истинно (в выделенной нами первой его части) Мы это покажем ниже. Но это еще не все.
3. Если дело обстоит так просто, то почему противостояние Этих двух систем существует так долго, меняя лишь терминологию и акценты, представая перед нами то как «материализм и идеализм», то как «номинализм и реализм», то как «эмпиризм и рационализм», то как «феноменологическое и теоретическое», то еще как-нибудь? То есть не пора ли прекратить этот спор, наградив победителя и изгнав побежденного?

Сначала докажем, что прав Платон, а не Аристотель.

Если бы мы всякий раз извлекали форму шара из конкретного шара, то где гарантии, что объем этого «извлеченного идеального шара» всегда считался бы по одной и той же формуле? Нет таких гарантий. Значит, кто стал на точку зрения Аристотеля должен запретить математику, как не дающую никаких гарантий. А кто разрешает математику тот должен, наоборот, признать поражение Аристотеля.

Но почему же позиция Аристотеля не исчезает? Дело не только в объективной видимости. Дело в том, что хотя абстрактные формы существуют до, после и независимо от конкретных вещей и хотя их независимое (от конкретных вещей) изучение имеет абсолютную ценность (прав Платон), мы не можем без изучения конкретных вещей определить изучение каких именно абстрактных форм нам пригодится в ближайшие сто лет, а какие пусть подождут. И здесь прав Аристотель. Без изучения конкретных вещей изучение математики грозит оказаться пустой тратой ресурсов.

Однако ближайшие сто лет – вещь растяжимая. Приведу только один пример, когда «бесполезная область математики» оказалась суперприбыльной отраслью бизнеса. Это быстрое построение задач, которые невозможно быстро решить. Зачем нужны такие задачи? Чтобы быстро зашифровать сообщение и гарантировать, что посторонний человек не сможет быстро расшифровать его. (Криптография.)

Авторы

Темы, проблемы, понятия, концепции

Течения, движения, идеологии

Аналитические статьи

Страны, эпохи

Другие сайты